Через гору в Мишкино...

Нововаськино и Староваськино (Памаш и Уял) - поселения-спутники нашего райцентра. Расположены рядом - что то, что другое. Но только Староваськино стоит прямо на большой дороге сразу за Мишкино, а вот Нововаськино - за Горой, и добраться до него уже гораздо сложнее, хотя, если брать расстояние от центра Мишкино до обоих деревень, разница вряд ли будет очень большой. Ну, так какой он - путь "через Гору в Мишкино", по которому многие поколения нововаськинцев вынуждены ходить и ездить - зимой и летом, в дождь и в снег, днем и ночью?

Раньше, в старое время, когда крестьяне жили своим хозяйством, никакой необходимости часто бывать в соседнем Мишкино, которое тоже было такой же деревней, хоть и являлось волостным центром - не было. Ну, разве в гости к родственникам на праздник съездить или на базаре в нужный день побывать. Запряжет человек своего сивку-бурку, посадит в телегу или тарантас семью и отправится по наезженной полевой дорожке через Гору в Мишкино. Брод на Иняке был где-то в районе нынешних улиц Революционная-Кооперативная. Через него и в Марий-Олык ездили. На Горе, как поднимешься наверх, дорога раздваивалась - одна вела к одной деревне, вторая к другой.

Все изменилось, когда Мишкино стало райцентром и когда от единоличного хозяйствования перешли к коллективному. Постепенно связь с райцентром становилась все теснее, необходимости здесь бывать стало больше. Все организации - там, школа - там, больница - там, почта - там. И так случилось, что стало нововаськинцам без райцентра никак не обойтись, и путь этот - "через Гору в Мишкино" пришлось преодолевать часто, многим - каждый день. Это настолько вошло в жизнь каждого жителя деревни, настолько стало постоянным и частым явлением, что стало составляющим образа жизни, неотьемлимой его частью, отразилось даже в народном творчестве - частушках. "Надо в Мишкино идти, надо два моста пройти..." - так пелось в одной из них. И ребенок, выросший в Нововаськино, походивший из него ежедневно в школу, воспринимал этот путь, как должное, не могущее быть по-другому. И сейчас даже многие, выросшие в деревне, уехавшие из нее давно и изредка, иногда и через десятки лет, возвращающиеся навестить свою малую родину, обязательно пройдут пешком (хоть и нет сейчас такой необходимости) весь путь, начинающийся на улице Спортивной или Инякской, затем через пешеходный мост, подъем в Гору, с выросшим неузнаваемо за время их отсутствия сосняком на ней, потом мимо старого большого дерева , затем по полю через овраг - и вот оно уже, родное Нововаськино, вольготно раскинувшее свои дома и огороды в долине Второго Иняка. Вот она - родина, вся на виду! И подступит к сердцу тихая радость, и нахлынут воспоминания, и чего только не вспомнит человек на этом пути, ведущим не только в свою родную деревню, но и в свое детство и юность...

Из Нововаськино в Мишкино три пути. Самый основной и главный - автомобильная дорога (Уял корно). Второй путь - пешеходная дорожка через поле, которая, спускаясь с Горы, приводит прямо в центр. И третья дорога, долго тянущаяся посередине поля вдоль Горы, ведет к подстанции. По ней пешком не ходят, смысла нет, только ездят по необходимости.

Наверное, больше всех по этим дорогам из деревни в Мишкино и обратно раньше ходили школьники (нынешние уже не ходят - их возят на автобусе). В Нововаськино была только начальная школа, сначала четырехклассная, а затем, с 1970 года, трехклассная. И вот, закончив эти начальные классы, ребенок переходил на обучение в Мишкино - сначала в восьмилетнюю школу, а затем, если хотел продолжить обучение дальше - в Мишкинскую среднюю школу. И начиналась его долгая многолетняя эпопея - ежедневное хождение в школу, а в иные дни (на кружки, секции, факультативы, школьные вечера) и по два раза за день.

Представьте зимнее утро, темень, ветер в лицо, все натоптанные тропы за ночь замело напрочь. На краю деревни, через мост на Второй Иняк, на пригорке стоит ферма. Здесь школьники, кто постарше, делают факелы - обмотав тряпкой палку, смочив ее соляркой (благо на ферме она есть), трогаются в путь. Идут гуськом, друг за другом, протаптывая тропинку. Сначала старшие, затем, кто помладше, замыкает движение опять старшеклассник. Его задача - следить за "мелкими", чтобы никто не отстал, не остался один на зимней темной дорожке. Солярка не бензин, она горит медленно, хватает надолго. У школьников свой путь - самый короткий, спускающийся с Горы в пол-километре ниже пруда. Там тропинка была много лет натоптана через сосняк при спуске с Горы. У этой дорожки и название свое было – «школ корно». По ней ходили не только школьники, но и взрослые, те, кто работал в промкомбинате. Для учеников зимой самое любимое время - сильные морозы. В каждом доме, где были дети, тогда слушали с утра с надеждой сообщения местного радио - если мороз был выше двадцати пяти градусов, занятия в школе до восьмого класса отменялись, если тридцать и более - то и старшеклассники могли не ходить в школу. Радости в эти дни не было предела! Спи сколько хочешь, а потом на улицу - играть! Игре, как известно, мороз не помеха.

Не менее трудным (и более опасным) было хождение в школу весной - в паводок. Все низины залиты водой, не раз провалишься так, что наберешь полные сапоги холодной талой воды - и что теперь делать? А бывало, что проваливались и по грудь, и простывали в это время, и болели. А переход через Иняк возле прорванного пруда по шатким доскам, переброшенным через речку в самом узком месте над бурлящей весенней водой? Елизавета Галимова, все свое детство и юность прошагавшая по этим дорожкам туда и обратно, до сих пор с содроганием вспоминает эти переходы через весенний разлившийся Иняк. Через сабантуйский мост переходить реку в эти дни тоже было не просто - иной раз вода шла поверх его настила, да и сам настил был не всегда сплошной, надо было быть очень внимательным, чтобы не встать мимо доски.

Еще испытания - полевые работы на Горе! Совхоз "Заря" осенью каждого года после уборки урожая пахал здесь зябь. Иногда это было сразу в середине сентября, через пару недель после начала школьных занятий. И все дорожки и тропинки безжалостно перепахивались. После прошедшего дождя ходить по этой раскисшей пашне было очень тяжело. Поминая недобрым словом и трактористов, и весь совхоз "Заря" в целом, вытягивая из тугой сырой пашни ноги в резиновых сапогах - дети шли в школу. В иные годы везло - зябь пахали поздно, в конце октября, потом начинались морозы, земля подмерзала, месить грязь уже было не нужно.

Нововаськинские школьники всегда ходили и в школу, и обратно, большими компаниями. Так было веселее, интереснее и безопаснее. В школу ходили всегда короткой дорожкой «школ корно», а вот возвращались обратно иной раз и через центр. В сентябре, пока еще не начались дожди, пока еще не перепахали поле, пока дорога домой была даже, в общем-то, просто приятной прогулкой в компании друзей и подружек - любили нововаськинские ученики после школы прогуляться после занятий по центру, походить по магазинам, заглянуть то туда, то сюда - а потом уж только отправляться через Гору домой. На этот раз шли через сабантуйскую площадь, мост (сначала он был деревянным, а потом с 1973 года – металлическим) и Гору. Мост, кстати, нововаськинские дети считали своим, установленным именно для их удобства. О том, что и мишкинские жители тоже им пользуются, как-то не думали. И этот путь - из центра - был тоже своеобразен. Сначала мост, потом крутой подъем по тропинке в Гору меж растущих по бокам в стороне сосенок. Здесь, почти на самом верху, на краю посадок под одной из сосен, слева от тропинки, многие годы был большой муравейник с рыжими огромными муравьями - надо завернуть, посмотреть на него, интересно же. Следующая достопримечательность тоже недалеко - большое старое дерево среди поля почти рядом с дорожкой. Про это дерево говорили, что на нем в гражданскую войну вешали красноармейцев, и даже сук показывали конкретный. Дети любят пугать себя разными страшилками, особенно, кто постарше - тех, кто помладше. А те верят и не раз еще потом, с замиранием сердца, быстро прошмыгивают это "страшное" место, когда случается идти здесь в одиночку. Но одного этого дерева мало, есть на этой дорожке местечко "пострашней" - овраг на самом середине пути. Тут, как говорили, можно запросто сбиться с пути, потерять ориентацию, забыться и уйти неизвестно куда - вот как!

Но вот и овраг пройден без всяких последствий - вот и деревню родную видно - дети радостно прибавляют шаг...

Интересно то, что еще раньше, вплоть до пятидесятых-шестидесятых годов, этой дорожкой пользовались не только жители Нововаськино. Вроде бы стоит деревня на краю леса, никаких рядом больше деревень нет. У Марий-Олыка в Мишкино свой путь, унурским жителям тоже ходить через Нововаськино не с руки - ближе по камеевскому тракту было в райцентр добираться. Ни у кого, кажется, деревня на пути не стоит. Ан, нет! Сколько раз, бывало, в те годы наблюдают ранним летним утром деревенские жители, выгоняющие скотину в табун, такую картину - идут уже по дороге от края леса женщины в ярких цветных платьях с коромыслами на плечах. Это бабаевские жительницы несут на базар в Мишкино продавать молоко, сметану, творог, мед. Через лес до Бабаево отсюда всего несколько километров, вот и ходили женщины напрямик, выйдя из дома еще затемно. Ходили тогда они на базар не только в Мишкино, но и в Бирск. Вот такой был транзит - через Гору в Мишкино. А из Бабаево через лес вдоль Бири была дорога еще и в Старонакаряково, в котором было тогда отделение промкомбината, так что и накаряковские жители тоже этим путем пользовались – и пешком ходили, и на лошадях ездили…

Нововаськино хорошо видно со всех дорог и дорожек, с какой к деревне не подходи. Но и из деревни, поскольку стоит она на взгорке, тоже почти с любой улицы хорошо видно все эти пути-дорожки, ведущие к деревне. Не раз и не два бросит взгляд хозяйка дома из окна или со двора на дорогу - не бегут ли из школы дети своей всегдашней ватагой, не идет ли с работы муж, не едет ли в село автолавка или не трясется ли на дорожных ухабах гужевая повозка с большим синим коробом на телеге? В таких коробах тогда развозили хлеб и надо было успеть, а то можно было и без него остаться - буханки были считанные, опоздавших не ждали. Да и даже если успеешь, лишнего не дадут, только по едокам в семье. А чем скотину кормить? Вот и оправлялись дети, что постарше, только что вернувшиеся из школы, опять через Гору в Мишкино, на этот раз - за хлебом.

Выстояв длинную очередь (а тогда скотину держали все и кормили её исключительно хлебом второго сорта, буханка которого стоила 16 копеек), купив на данный матерью рубль шесть буханок, получив четыре копейки сдачи и добавив свою копеечку, припасенную заранее, можно было купить петушок-леденец местного производства, и, посасывая его, отправиться домой. Иногда хлеба отпускали только по две буханки в одни руки и в очередь надо было вставать три раза, и только потом, набив сетку до отказа, пускаться в обратный путь...

Да, походили нововаськинцы в свое время в Мишкино, походили. Но были и другие случаи, когда мишкинские жители ходили сюда тоже постоянно и длительное время. Самый яркий пример - Менсуло Валиевна Сайранова. Жила она с семьей в райцентре, а работала учительницей в начальной деревенской школе и ходила сюда каждый день. В любую погоду, в снег, в дождь, в грязь. Не один раз, бывало, после ночной пурги первой пробивала занесенную тропинку через Гору и заваленное снегом поле, задолго до рассвета, в темноте, отправляясь в нелегкий путь! И так ходила не один год, не два - больше двадцати лет! Это сколько же тысяч километров пройдено ей "через Гору в Мишкино", это же какой самоотверженный надо иметь характер, это как же надо любить свою работу и детей, чтобы идти на такие жертвы? Надо сказать, что и ученики отвечали ей взаимностью, многие до сих пор с благодарностью вспоминают свою первую учительницу, свою Марию Валиевну – «Марвальню», как они ее по-детски называли...

Летом эта тропинка от сабантуйского моста до деревни была довольно живописна и в это время ходить по ней было наиболее комфортно. Самое главное - в Гору подняться (а она тогда покруче была в самом начале - сейчас главный горб срыли), а там уже и поле! В советское время оно всегда было засеяно зерновыми или, изредка, горохом. Пшеница или ячмень стояли плотной стеной, к середине лета вымахивали в такой рост, что многим детям было выше головы! По краям дорожки росли васильки и ромашки, дальше же - сплошное море колышущихся по ветру хлебов. Со второй половины лета поле начинало желтеть, набирать вес в своих тугих колосках, все ближе и ближе подходило время жатвы - главное время земледельца. На поле выходили комбайны, работали не только днем, но и ночью при свете фар не стихал рокот машин - жизнь кипела! Увидев запоздалого путника на дорожке, остановит комбайнер свой мощный "Енисей", спустится на землю из кабины, спросит у прохожего закурить, постоят вместе в свете фар, подымят в удовольствие "Беломором", поговорят об урожае, о погоде и разойдутся, довольные друг другом...

А после того, как скосят и обмолотят урожай, выходят на поле "Беларусы" с навешенными спереди стогометами - солому собирают в большие, даже огромные, скирды, которые затем, уже по первому снегу, начнут стягивать тракторами к фермам. Заканчивается скирдование - начинают пахать зябь. Так и живет поле активной жизнью с августа и до самого первого снега, пока не увезут с него всю солому, к большому огорчению мишкинских любителей-животноводов, державших в то время свиней почти что в каждом дворе и регулярно, всю осень и начало зимы, подворовывавших эту солому с поля на Горе. Ну, а где ее еще взять-то было? Только стемнеет - тут же у каждой близкой к краю поля скирды движение. Делая вид, что не замечают друг друга, любители свининки, со всех концов обступившие скирду, начинают набивать свои мешки ценным сырьем. Наиболее проворные использовали для этих целей подматрасники, в которые можно было набить чуть-ли не целую копну. Любили играть здесь днем и дети, залезая на эти скирды и скатываясь по мягкой соломе, как с горки…

Затем поле пустело, заметалось снегом, жизнь замирала. Лишь изредка пролетит мимо одинокого старого дерева такая же старая одинокая ворона, каркнет пару раз, как будто поздоровается со старым приятелем - и дальше полетит по своим вороньим делам. Белое безмолвие правит бал на Горе и поле, белое безмолвие...

Автор этих строк вырос и всю жизнь прожил на одном месте, на улице Октябрьской. Гору от нас хорошо видно, она на глазах каждый день, стоит только выйти за ворота на улицу, в том числе и то место, где от моста поднимается вверх тропинка, ведущая в Нововаськино. Сейчас уже редко когда увидишь здесь фигурки людей. А в прежние годы было наоборот - редко когда эта тропинка была пустой, всегда кто-нибудь в одиночку или группой или спускался вниз с Горы, или поднимался на нее. Особенно хорошо фигуры людей, бредущих по тропе, были видны зимой, на фоне снега, даже в сумерках было видно, как медленно, трудно, забираются они все выше и выше, торопясь к своему дому...

Теперь многое изменилось. Поле на Горе больше не засевают, брошенная человеком земля быстро зарастает молодым сосняком. Школы в Нововаськино тоже больше нет, учеников возят в Мишкино на автобусе. И жителей деревни, работающих в райцентре, тоже мало - предприятий, тех, что были здесь раньше, в советское время, - почти не стало. И пешком ходить теперь тоже мало кто ходит. И свои машины есть, и такси вызвать по сотовому телефону - дело обычное. Так что путь "через Гору в Мишкино" стал теперь гораздо легче...

Геннадий Легостаев.